Блог > Она написала убийство, а он – фоторобот убийцы

Она написала убийство, а он – фоторобот убийцы

Задать вопрос
Более ста лет назад, в 1880-х годах, французский юрист, “отец живого портрета” Альфонс Бертильон впервые изобрел систему идентификации заключенных. Работая в парижской полиции, он кропотливо собирал информацию о преступниках: измерял их рост, вес, длину плеч, рук, стоп, пальцев, окружность головы, составлял описания формы ушных раковин, а также уделял особое внимание различным анатомическим особенностям, шрамам, татуировкам, фотографировал заключенных в фас и в профиль. Учитывая, что многие приметы людей очень похожи между собой, система Бертильона поддается классификации. Едва ли существует шанс встретить двух индивидов с абсолютно идентичным размером 4-5 частей тела.В итоге в 1884 году, после внедрения собранных данных в работу французской полиции, правоохранительным органам удалось арестовать 241 рецидивиста. И совершенно естественно, что “живой портрет” (или в оригинале по-французски “Portrait Parle” – “говорящий портрет”) быстро стал одной из самых популярных и эффективных практик во всей Европе и в США.В числе наиболее показательных случаев, описывающих настоящую систему в действии, – теракт 19 апреля в Оклахома-Сити (США, 1995 год). Тогда погибло более полутораста человек, и именно благодаря портрету, набросанному художником-криминалистом на основе показаний огромного количества свидетелей, виновные были найдены очень быстро.Сотрудники криминальной полиции, которые рисуют портреты преступников, людей, пропавших без вести, или находящихся в розыске, – это личности, обладающие особым “изобразительным” даром. В этом деле мало уловить внешние признаки лиц и тел; главное, чтобы получилось зафиксировать едва заметные атрибуты внутреннего мира разыскиваемого. А это сделать не так-то просто, тем более, когда художник создает рисунок, не имея перед глазами живой модели или фотографии. А иногда память очевидцев решает сыграть с ними дурную шутку, и стереть некоторые важные детали описания внешности. Тогда художник по их указке пририсовывает преступнику бороду вместо усов, или квадратную челюсть взамен округлой. Поэтому совершенно естественно, что данный процесс проходит через множество проб и ошибок. Художники могут десятки раз корректировать одну работу, пока она не будет соответствовать рассказам свидетелей или жертвы преступления.

А рассказы очевидцев – это отдельная тема. И здесь будет уместно добавить, что художник-криминалист как минимум должен быть психологом начального уровня, а также уметь общаться с людьми таким образом, чтобы получить нужную ему информацию для будущего портрета. Каждый – и свидетель, и потерпевший – по-своему реагирует на пережитый ужас. У некоторых получается прийти в себя, когда рядом с ними возникает “портретист”, а некоторым так и не удается отойти от шокового состояния. Порой, с целью немного разрядить обстановку, художнику необходимо брать с собой что-то сладкое или сок на встречу с опрашиваемым.

Ситуация усложняется в разы, когда с момента совершения преступления проходит несколько дней. Путаница в показаниях, деталях, «общие» характеристики, которые подходят сотням человек, заставляют мастера “говорящего портрета” использовать свое чутье. Восполняя то, что свидетели вспомнить не в состоянии, он вносит в каждый портрет долю своего творчества. Конечно, изображение выходит реальнее, если описывающий точнее воспроизводит преступление – это гарантия примерно 70-80% достоверности. Бывают случаи, когда жертвы сами своей рукой дополняют получившийся рисунок.

Зачастую, если состояние потерпевшего долго было препятствием для работы с ним “портретиста”, последний сам предлагает готовые изображения конкретных элементов лица преступника, изменяет их до тех пор, пока не удастся удовлетворить ожидания жертвы.

Но чаще результаты составляют всего 50% от истины. Когда зарисовка длится около получаса вместо, скажем, часа, художник обычно сразу понимает, что свидетель лжет. По разным обстоятельствам это делает каждый десятый опрашиваемый.

Огромную помощь художнику-криминалисту оказывают уточняющие и наводящие вопросы. Здесь важно все. Ответ “обыкновенное лицо”, к примеру, требует уточнения формы этого самого лица; ценной информацией является указание расовых признаков злоумышленника или его национальности; нелишним будет и характеристика оттенка кожи его лица. Временами очевидцы лишь в процессе детального описания внешних особенностей вдруг вспоминают о специфических приметах правонарушителя, таких как шрамы, родинки, или изгиб бровей.

Как показывает практика, женщинам удается вспомнить больше, чем мужчинам – они могут описать взгляд и даже цвет глаз. Мужчины же больше внимания уделяют обрисовке телосложения. Тем не менее, существует еще один существенный предмет описания преступника. Удивительно, но это фон – само преступление. Он как ничто другое характеризует личность злодея. Но об этом художник старается расспрашивать интервьюируемого в отсутствие следователя, в более доверительной обстановке.

У большого числа сотрудников полиции, занимающихся этим нелегким делом, есть художественное образование. Работают в полиции и такие, кто просто талантлив от природы. Но наблюдается между ними одна общая черта: через время все они приобретают способность вычислять преступника глазами чужих людей, и узнавать его в толпе на улице по особым, почти никому не заметным, приметам.

Рецензент

Анна Вячеславовна